Нужно только помнить, что поколение, которое все это пережило в относительно зрелом возрасте, к концу 80-х достигло глубокой старости (те, кто дожил). Основной груз осознания приходился на тех, кто пережил эти годы детьми, подростками. Или же родился уже в другую эпоху и должен был переоценить, переосмыслить жизнь своих родителей.
Признаки стадии осознания: "переполняющие» чувства, потребность говорить о них; потребность вернуться на место происшествия, воспроизвести детали; полнота и яркость воспоминаний, «повторное переживание»; проживание гнева к насильнику, компенсаторная агрессия; проживание вины и переход от вины к ответственности"
Пожалуй все это было. И "внутренние рыдания" (эту фразу я приводила в комментариях к одной из предыдущих частей) и переполняющие чувства, и воспоминания, и гнев, и вина, и агрессия. Для кого-то больше, для кого-то меньше. Кто-то многое знал и пережил сполна раньше, кто-то был достаточно сдержан в переживаниях - в общем у всех по-разному.
Но (и это ключевой тезис моих размышлений) у существенной части тех, кто жил в 80-е, попытка осознания в итоге оказалась неудачной или по крайней мере неполной. И произошел возврат на стадию отрицания. Часть груза, связанного с травмой, оказалась неподъемной
Почему? Во-первых, в силу очень высокой амбивалентности травмы. По сути, узнав и прочувствовав все ужасы, творившиеся в то время, нельзя было не признать глубокой неправильности (это опять же если мягко выражаться) режима, который был за это в ответе. Плоть от плоти которого мы были (пусть и ругали его на кухнях и рассказывали политические анекдоты). Признать, что вся жизнь поколения родителей - да и наша - была напрасной, потому что прошла в служении режиму, убивавшему людей, в том числе наших же близких, что все идеалы, в которые мы верили - лишь красивые слова для прикрытия страшной реальности. И кто мы есть после этого?
Короче говоря, осознание травмы неизбежно должно было привести к краху фундаментальных для каждого из нас ценностей, заложенных глубоко в структуре Я. А наша психика стремится защитить нас от таких губительных для нее изменений. Про то, как именно она защищается - уже в следующий раз.
А сегодня замечу, что на попытку осознания старой травмы наложилась новая травма начала 90-х - перехода к рынку. Понять ее масштабы и значение нам еще предстоит. Да, по сравнению с бедами войны и репрессий - вроде бы ничего особенного. И все-таки для многих это обернулось потерей работы, сломом привычного уровня жизни, бедностью, страхами, не голодом конечно, но систематическим недоеданием. И самое главное - потерей той же части Я, что и при осознании травмы репрессий. Потерей идеалов, ценностей, гордости за страну, чувства осмысленности жизни.
А что получится, если эта потеря слишком велика, если человек не в силах с ней смириться?
И здесь, я как обещала, опять делаю паузу.