Странный фильм, скорее страшный. Смотрела и вспоминала вышедшую в 2000 году "Сввадьбу" Павла Лунгина, один из лучших фильмов о постсоветской действительности..
Там шахтерский городок, тяжелый труд и невыплаченная зарплата.
Здесь - курортный Геледнжик (ох, чую я, это был продакт-плейсмент курорта), красивая жизнь и непыльная высокопоставленная работа.
Там - люди, вызывающие боль, сопереживание, симпатию, жалость - пожалуй на весь фильм лишь один откровенно отрицательный персонаж.
Здесь - не люди, а скорее шаржи, типажи, жутковатые в своей шаржированной узнаваемости. Единственный вызывающий симпатию персонаж, у которого лицо, а не маска, мелькает в кадре два раза по несколько секунд.
И там и там - разгул пьяного гуляния - бессмысленного и беспощадного.
В "Свадьбе" герои бегут, спасаются из этого мира, и в финале мы надеемся, что побег удастся.
В "Горько" спасаться негде: пытаясь убежать от мира родительской пошлости, герои оказываются среди такой же пошлости, только более снобской ("блевать нельзя") и под другую музыку, а мечта героини о свальбе в стиле Русалочки (закат, свечки, веночки, алый парус) - заезженным наболром мимимишных штампов. И "хэппи энд" под все тот же пошлый шлягер вызывает тоску и безнадегу. Ибо пошлось непобедима.
И все же... Есть в "Горько" некий почти неуловимый уровень, который... не то, чтобы надежду оставляет, но заставляет чуть-чуть по-другому отнестись к торжествующей пошлости. Я так и не смогла для себя ничего толком сформулировать, пока не прочла один текст, в котором (по другому поводу), но было оно самое... Речь шла о наличии
нерассекаемой пуповины, которой связан всякий рожденный в русском захолустье человек, связан намертво с этой самой глухоманью — с ее удушающей анестезией, ее в чем-то омерзительной простотой, обнаженностью, затягивающей болотистой атмосферой, застойностью, склонностью к горьким бедам и их «нерастворимостью» в столь маленьком пространстве....
Сквозь толщу обид и разочарований в сердце сквозь какие-то стены, начинает пробиваться ... ЛЮБОВЬ... И начинаешь чувствовать, то ли от излишней врожденной впечатлительности, то ли от безысходности, то ли в самом деле — начинаешь чувствовать защиту, идущую от этой земли... И тогда твой колкий критический взгляд — смягчается, становится нежней. И тогда я мысленно будто подмигиваю ей, как старой подруге. ".. Спасибо тебе, земля. За сласть и горечь. За твои поцелуи и побои. За соль, которую дала уразуметь. Я прощаю тебя. И ты меня прости." ( отсюда, рекомендуется к прочтению полностью)
Может быть это и есть тот самый пресловутый патриотизм?
Горько...